Всегда рады вашим идеям. С любовью.
События до попадания в ЧО: Лави гуляет и ловит крупные снежинки на ладони и лицо, улыбается маленькому мальчику раздающему газеты, заводит с ним дружбу. Юу ходит по магазинам улыбаясь и выбирая Рождественские подарки. Кросс выбирает праздничный костюм.
Как изменились они сами и их отношения после вступления в орден. Психологическая нагрузка, без насилия если можно )
Как изменились они сами и их отношения после вступления в орден. Психологическая нагрузка, без насилия если можно )
-
-
17.01.2011 в 06:10Предканон вообще потенциальному автору фика интересен, но так сложилось, что конкретно этот праздник он терпеть не может, да и писать хотел бы по старшему поколению экзорцистов.
-
-
17.01.2011 в 06:14Я бы написала, но логика меня убивает, АУ не хочу)))
-
-
02.02.2011 в 17:42- Все могло бы быть по-другому, - предлагает бесплотный, но как-то очень женский голос у него в голове.
Падает снег.
- Вот этим и отличаемся мы с вами, - шепчет Аллен посиневшими губами. – Нои делают то, что хотят, не задумываясь о том, сколько страданий это принесет миру. Только те, кто думают о других… Они другие, не такие как вы.
Роад заливисто смеется.
- Ты глупенький мальчик, - говорит она, ласково касаясь его подбородка. Там, в камере, Аллен, наверное, почувствовал бы, как скользит по коже мягкий плюш. Но здесь, внутри его головы, касание теплое и живое, а Роад смотрит на него с улыбкой, и она настоящая. Девочка качает головой. – Все делают то, что хотят. Люди такими созданы, Аллен. Не надо обманывать себя. Загляни глубже: ты же знаешь, что я говорю правду. Вы всегда хотите большего, чем у вас есть. Вы всегда хотите получить то, что вам недоступно. Почему, ты думаешь, Тысячелетний Граф с такой легкостью получает вас, раз за разом? Казалось бы, люди должны понимать, что ни с чего им рассчитывать на милость небес. Но каждый из них, каждый, и ты тоже, Аллен, помнишь? Вы думаете, что Бог спустился с облака персонально для вас, чтобы нарушить ход вещей. Не мы виноваты в том, что рождается акума. Вы. Ваша гордость, и эгоизм, и недостаток веры.
Аллен находит в себе силы, чтобы криво улыбнуться.
- Я думал, веры как раз предостаточно, - а на то, чтобы стряхнуть руку Роад, сил уже не хватает.
- Это не вера, это безверие, - откликается Роад. – Лишь один Сын Божий умер и воскрес, чтобы быть вознесенным на небо. Люди ставят себя рядом... Разве это не грех? Разве не заслуживают они кары за свою гордыню?
- Только не говори мне, что ты веришь в бога! Где вы окажетесь после смерти, ты и твоя семей… семья Ноев, Роад?
- Здесь, Аллен. На земле. Здесь наше место. Люди живут и умирают. Для нас смерти нет, есть только перерождение. Ты видишь в этом милость?
- Я бы вовсе вас не видел, - признается Аллен.
Рука Роад наконец падает, точно девочка – Ной – забыла о необходимости поддерживать мускулы в напряженном состоянии.
- Мне так жаль слышать эти слова, - и голос ее действительно печален. Наверное, Аллен бы поверил ей, если бы услышал раньше… Год назад… Нет, раньше, еще раньше, он поверил другому такому же печальному голосу. Когда ушел его единственный друг. Аллен не думал тогда ни о боге, ни о его сыне, он вообще не думал ни о чем, кроме того, как тяжело ему остаться одному. Неужели нежелание быть в одиночестве заслуживает наказания? Кому хуже было бы, если б Мана остался жив? Вернулся нормальным человеком, не железным остовом…
- Аллен, ты плачешь?
Сострадание. Сколько правды в этих голосах?
Как шла бы жизнь, если бы Граф не вмешивался? Аллен представил себе зимний вечер. Лави бы бесцельно гулял, ловил на подставленную ладонь крупные снежинки, улыбался бы искренне… Канда бы ходил по магазинам, выбирал рождественские подарки. Не такой, как сейчас, мрачный, язвительный, вечно устремленный к своей цели, а простой человек, предвкушающий праздник, улыбающийся… И он сам. Аллен живо увидел себя маленьким продавцом газет, счастливым, без проклятой руки, без отметки Маны, и сам Мана в своем костюме за его спиной смешит народ… Шутки, смех.
- Аллен, не надо. Все идет так, как предначертано.
Есть ли судьба на самом деле? Почему это должно было случиться с ним?
- Тебе было суждено оказаться здесь. Нет ничего случайного, Аллен, только не с нами. Прими это. Приди к нам. Мы дадим тебе то, чего ты хочешь, у тебя будет семья, любовь, ты даже сможешь спасти мир, если захочешь.
- Спасти мир?
- Да, Аллен. Ты же понимаешь, что эта война рано или поздно уничтожит людей. Если Сердце и Граф встретятся в битве, этот мир перестанет существовать – эта та правда, которую Ватикан вам тоже никогда не скажет. Представляешь ли ты себе, сколько они на самом деле вам не говорят? Вы солдатики на поле битвы, масштабов которой даже не представляете. Стань игроком, Аллен. Ты можешь спасти всех, так сделай это!
- Я не знаю…
- Я знаю! – нежные руки Роад обнимают его за голову, теплые янтарные глаза смотрят в глаза, губы страдальчески изогнуты. Аллен смотрит на нее и верит, что она говорит правду. – Пойдем, Аллен! Я хочу того же, что и ты, я могу дать тебе то, чего ты хочешь! Идем же!
Он хочет всех спасти. Разве это так уж плохо?
В его внутреннем мире идет снег. Аллен так надеется, что если он скажет «да», то здесь станет тепло. Но убеждает его другое: он знает точно, что если скажет «нет», ничего не изменится. Он готов к изменениям. Он их хочет.
И ворвавшийся в камеру Кардинал застает только тающие очертания двери на каменной стене.